Содержание
Новость. Недавно писал фантастический рассказ, где и туннели…: rrayrjay — LiveJournal
?
Новость.
Недавно писал фантастический рассказ, где и туннели подземные упоминались.
А недавно в реале бахнуло. Не как короткий взрыв, а как продолжительный.
И дом затрясся зашатался, и даже до сих пор есть гул и дрожь, ещё ощутимы отголоски, но уже тихо. Почти полчаса было громко.
Самого столба огня не вижу, оно за другим домом. Видел только отблески, красные языки скачущие в стёклах. Очевидцы пишут будто из под земли прорвалось мощное адское пламенище высотою в двадцатиэтажный дом.
Прёт и прёт то пламя нескончаемо, ни минута не пять, даже не пятнадцать, ещё долго не думало уменьшаться.
Оно как бы загородом.. поодаль или не далеко, а дома сотрясало и грохотало побудоражило.
А звуки были как ангелы вструбили огромными трубищами, или как тыща реактивных самолётов врубили движки и не улетают, будто находятся недалеко в одном месте.
В первые мгновения я подумал что это ядерный прилёт неподалёку и вот-вот щас ваще ещё мощнее волна грянет и город мгновенно вымрет.
Оделся и не понимал как быть, куда бежать, может на улицу или сидеть терпеть.
Браузер завис.
Больше двадцати минут ни гугл ни яндекс не давали ссылки, в которых хоть предположения, хоть объяснения что происходит. Вообще сперва будто бы ноль упоминаний происходящего в интернете.
Я уж сомневался заподозрил, а вдруг дрожание кроме меня земли, дома, дребезг стёкол, всё это мне кажется а в реале ваще ничё такого нет. )))
Затем только позже отыскались хоть какие-то новости
https://www.fontanka.ru/2022/11/19/71830307/
Газопровод рванул, а подробностей ещё нет, чё там такое, теракт или опять само собою решило выйти на поверхность. Тут у нас уже было такое, но много лет назад с другой стороны. Это огромный символ разных смыслов, заряд энергии кроме физической ещё и «тонкой», вообще на данный момент огонь уже затихает, газ почти весь вышел, но как бы такой мощный всплеск на несколько лет вперёд ещё может аукнуться отголосками.
Вреале хоть за десяток километров и чуть более, но пробирающая насквозь мощь, дрожь земли и всего. А в видеороликах в интернете как-то неощутимо, мелкий тихий огонёк.
Subscribe
Дорога ноль; сказка с неполной бетонизацией дыр, заглохшими коврами и верещащими спутницами
Опять присылали какие-то предупреждения о ужасном срывающем крыши шторме в конце рабочей недели. Ветер немного посвистел, рвался в все щели…
(no subject)
Мелким блогерам простительно, ну пишут то, сё, то кулинарный рецепт, то одёжу модную, то сны и сказки, то вдруг какие-то фрагменты реальных…
(no subject)
Сегодня за окном тихий первый снег… И долгий бредокреатив внутри. Хотите обрывок рассказа? Я в реале чуть сходил прогулялся. А пришёл, так что-то…
Иррационально, ковыряться или идти в ногу с временем
Шумели газонокосилки днём, вечерами феерверки, а за неделю раз десять присылали сообщения с штормовым предупреждением. Ветерок немножко…
(no subject)
Тьмаааа… На данный момент ещё светло, но предвкушаю опять тьму, потемнеет. Ещё немного под впечатлениями от вчерашней вечерне-заполуночной…
(no subject)
Ух и затишье, провал. По ходу ещё сильнее чем на той неделе. После субботних событий уже всё, уровень возбуждения, волнения, тревоги, стресса —…
(no subject)
Привет вновь. Я рассчитывал не писать ничего, пока не будет большого изменения, но не сдержался. Тут записки за прошедший день. О поездке в…
(no subject)
Я заранее уверен, предсказываю что буду себя мнить-ощущать хоть слегка особенным, иным, отчуждённым, посторонним, нетаковым как все в любой ситуации.…
Большой контакт с запредельем но в реале, весть, повестка мне; и вопросы себе и другим
Привет, #азеркины, космические #странники, #иные косячные #фантазёры, #эскаписты, витающие отдалённо от реала и просто разные суровозаядло…
Photo
Hint http://pics. livejournal.com/igrick/pic/000r1edq
уроков украинского языка на вокзале | Ада Вордсворт
В тот мартовский день, когда я прибыла в Перемышль, живописный город с населением 60 000 человек на юго-востоке Польши, на границе с Украиной, еще шел снег. Двумя неделями ранее Россия вторглась в Украину, и каждый день бежали десятки тысяч человек.
В то время я был на полпути к получению степени магистра славистики в Оксфорде и был очарован Россией, стены моей комнаты были увешаны картами московского метро и открытками из разных городов, которые я посетил. В подростковом возрасте и в начале двадцатых годов я организовал свое будущее вокруг России, ее завораживающей странности и чудовищности. Я работал над диссертацией об Иосифе Бродском и влиянии внутренней ссылки в Советском Союзе на его поэзию, для чего запланировал исследовательскую поездку в Архангельск, на Крайний Север (где он прожил в ссылке восемнадцать месяцев), для Пасхальный. А потом вторгся Путин, и противопоставление моих академических исследований русской диссидентской культуры позднесоветского периода и образов в новостях стало невыносимым. Как я мог не увидеть потенциал чего-то подобного? Каждый раз, когда друг писал мне, беспокоясь о том, все ли со мной в порядке, мне было ужасно стыдно. Отчаявшись что-то предпринять, я заказал билет на самолет в один конец до Перемышля.
У города непростая история: со времен Средневековья на него много раз претендовали и отвоевывали украинцы, царская Россия, Советы и поляки, а также Австро-Венгерская империя. Временно оккупированная Россией во время Первой мировой войны, она была возвращена Польше в 1918 году и после непродолжительного пребывания в составе Западно-Украинской Народной Республики была разделена между немцами и Советами во время Второй мировой войны. До войны он был населен преимущественно поляками, украинцами и евреями, но еврейское население было уничтожено как геноцидом немецких оккупационных войск, так и советской депортацией, которая также депортировала большинство украинцев, проживающих в регионе. После падения коммунизма в Восточной Европе население Украины неуклонно растет, поскольку потомки депортированных возвращаются на родину своих предков.
В тот первый день я бродил по Перемышлю в поисках места, где бы выпить чашечку кофе. Через Интернет я нашел квартиру на восточной окраине города; маршрут оттуда в Старый город пролегал через вокзал. Я этого не осознавал, но вокзал был одним из основных пунктов въезда беженцев, куда весь день прибывали эвакуационные поезда из Одессы, Киева и Львова. Я отказался от поиска кофе, пошел на ресепшн и сказал, что говорю по-русски. Кто-то из местных властей вручил мне светоотражающий жилет, после чего я разобрался сам. Волонтеров не обучали. Я стоял посреди красивого центрального зала с пародийными греческими фресками на стенах и люстрами, свисающими с потолка, когда ко мне подходила, казалось бы, бесконечная толпа людей, прося о помощи. В некоторых основных отношениях к тем первым дням я был подготовлен не лучше, чем беженцы; Я также не говорил по-польски и не знал расписания поездов. Однако моим преимуществом было то, что моему дому ничего не угрожало, и я мог дать уверенность, немного спокойствия среди всего этого хаоса, шума и страданий.
Я возила новопереселенцев в кафе, покупала им кофе (сначала на свои деньги, а потом все чаще на пожертвования, полученные в результате постов в соцсетях). Я пытался помочь им испытать немного покоя после нескольких часов, если не дней, в переполненных эвакуационных поездах. Люди рассказывали мне, иногда с восторгом и гордостью, иногда в состоянии траура или потрясения, о своей жизни. Там был заместитель директора крупной художественной галереи во Львове, который обедал со мной и моей группой друзей-добровольцев, превознося достоинства украинской литературы и рассказывая нам о своих планах путешествовать по Европе, пока он не сможет мирно вернуться домой. В другой раз я встретил пожилую женщину с какой-то формой слабоумия, которая пыталась вернуться в Украину; когда я начал объяснять, что она опоздала на поезд, она ударила меня сумочкой по лицу, выкрикивая непристойности, прежде чем ее скрутили, ввели успокоительное и увезли из Польского Красного Креста.
Самые тяжелые встречи всегда были с очень старыми. Наряду с людьми, которые, как та старушка, которая ударила меня своей сумочкой, не могли понять, что с ними происходит, было и немало тех, кто отчетливо помнил Советский Союз. Многие из них до 24 февраля, когда посыпались бомбы, считали Россию своим братским народом. Большинство отказывалось принять перспективу войны до момента вторжения. Спустя несколько недель они остались в шоке. Одна женщина рассказала мне, что ее родители, оба евреи, бежали из Германии в Советский Союз, спасаясь от нацистов, и теперь она бежит обратно в Германию. Она плакала. Другая женщина, когда я попыталась тактично охарактеризовать центр для беженцев как «центр для украинцев», расплакалась: «Я русская, а не украинка!»
Реклама
Сообщество добровольцев было разнообразным — люди приезжали со всей Европы и даже из Северной Америки и Южной Африки. Некоторые пришли, чтобы дать определенные навыки — медсестры и психологи, повара и переводчики. Другие просто прибыли, откликнувшись на отчаянную нужду, которую они видели в новостях. Язык всегда был проблемой, и местные волонтеры часто были явно разочарованы этим натиском людей, почти никто из которых не говорил по-польски. Тем не менее среди добровольцев существовало огромное чувство солидарности, которое только усиливалось по мере того, как уменьшалась поддержка на муниципальном и государственном уровнях, которая поначалу была существенной.
Вместе с тремя другими британскими волонтерами, студентами и учеными, в апреле я сформировал свободную группу, которая в конечном итоге стала ХАРПП (Проект Харьков и Перемышль), благотворительной организацией, оказывающей гуманитарную помощь в Перемышле и Харькове, втором по величине городе Украины. , недалеко от границы с Россией и постоянной мишенью для российских обстрелов. Подобные группы были созданы другими добровольцами, и вместе мы работали, чтобы заполнить пробелы, оставленные крупными организациями по оказанию помощи, которые, по большей части, не появлялись до нескольких месяцев войны — если вообще работали. Польский Красный Крест был там с первых дней кризиса, управляя медицинским кабинетом на вокзале; Каритас, благотворительная организация католической церкви, превратила привокзальное кафе в комнату матери и ребенка, а американская благотворительная организация World Central Kitchen предоставила еду как беженцам, так и волонтерам. Кроме того, только летом какое-либо значимое международное 9Прибыло присутствие 0019 НПО .
Существование небольших массовых групп, таких как наша, использовалось местными властями для оправдания отказа от местной поддержки примерно в июле, когда закрыли медпункт. Когда я пожаловался Войцеху Бакуну, мэру Перемышля и члену правой популистской партии Кукиз15, которая, среди прочего, выступала за строительство стены между Польшей и Украиной, также на удаление костылей и инвалидных колясок, он сказал: что кризис с беженцами закончился, те, кто теперь прибывают, были «туристами», и было достаточно местных жителей и групп взаимопомощи, чтобы справиться с их потребностями.
Три семьи выделяются из моего первого дня в Перемышле. В комнате матери и ребенка Каритас я познакомилась с Ириной, молодой мамой из Донецкой области, на востоке страны. Она приехала с четырьмя пластиковыми пакетами и своей четырехлетней дочерью. Она никогда раньше не покидала Донбасс и понятия не имела, куда идти и что делать. Удивительно спокойная и стоически относящаяся к ситуации, она подчеркивала каждому волонтеру, который с ней разговаривал, что самое главное — найти детский сад для дочери, в какой бы стране она ни находилась. Пара провела пять дней в местном приюте, прежде чем их перевезли в Германию. Я купил им чемодан и навещал их каждый день на этой неделе, принося небольшие подарки — куклу, немного краски для лица, йо-йо.
В тот день я также встретил Ануш и ее десятилетнего сына. Родом из Армении, они уже пять лет живут в Харькове. Когда я встретил ее в марте, она сказала мне, что отчасти они уехали в Украину, чтобы сбежать от жестокого мужа. Ни у нее, ни у ее сына не было украинского паспорта. Польское правительство предоставляло бесплатные билеты на поезд, но только тем, у кого было украинское гражданство. Это, конечно, означало, что бедные рабочие-мигранты и иностранные студенты не имели права на бесплатные билеты, и поэтому покупать билеты для них приходилось отдельным добровольцам. Посадив Ануш и ее сына на поезд до Варшавы, я отправил им ссылку на сайт, который мне прислали в Instagram, где они могли подать заявку на бесплатное жилье. В июне, три месяца спустя, Ануш позвонила мне из Нидерландов и спросила, могу ли я перевести ей тринадцать евро на поезд до ближайшего города, чтобы она могла проконтролировать свои выплаты государственного пособия, которые она еще не получила.
Наконец, я встретил тринадцатилетнюю девочку по имени Вера из Луганска, которая путешествовала с мамой, бабушкой и младшим братом. Я подумал, что она волонтер, когда впервые встретил ее, потому что она сидела в кругу с младшими детьми и играла с ними. Это самая оптимистичная история, которую я когда-либо встречал. Сейчас ее семья поселилась в квартире в Германии, где она ходит в школу и изучает немецкий язык. Она до сих пор комментирует каждую историю в Instagram, которую я публикую из Украины, плачущими и сердечными смайликами.
Advertisement
На второй день моего пребывания в Перемышле другой волонтер, который раздавал еду на границе, спросил меня, что побудило меня помочь. Я ответил, что как русскоязычный я чувствую ответственность за это. «Вы знаете, что они идут из Украины, верно?» он сказал.
Многие задают языковой вопрос: Украинцы, пересекающие границу, не возражают против общения со мной на русском языке? В моем Твиттере украинские ученые и писатели клянутся никогда больше не говорить на «языке оккупантов», но, по моему опыту, русский язык точно не был изгнан из Украины. Украина остается двуязычной страной. Возможность общаться на русском языке позволяет мне вместе с множеством других международных волонтеров помогать тем, кто спасается бегством от войны.
Яна, беженка из Харькова, с которой я познакомилась в июле, переправилась со своими двумя дочерьми пяти и одного года. Она призналась мне, что запаниковала из-за языкового вопроса: русский был ее родным языком, и хотя она могла говорить по-украински, он не был для нее естественным и не был тем языком, на котором она разговаривала со своими детьми. Они планировали поселиться в Германии, где неизбежно будут говорить дома по-русски, а дети в школе будут говорить по-немецки. Когда они выучат украинский? А что будет, когда семья вернется в Харьков, а ее дети не будут говорить ни слова на государственном языке?
Одна бабушка из Киева заговорила со мной по-украински. Я извинился и спросил, не будет ли она возражать против того, чтобы вместо этого говорить по-русски, так как я понимал его гораздо лучше. «Слава Богу!» она ответила. «Мне тоже легче. Я просто подумал, что ты предпочитаешь говорить по-украински. Все украинские солдаты, которых я встретил в Харькове, общаются по-русски. Во Львове и других областях на западе страны, где когда-то считалось неприемлемым говорить на улице по-русски, теперь вы слышите это повсюду из-за тысяч переселенцев из восточных областей. Но в то же время одна женщина, которую я встретил из Николаева, довоенного преимущественно русскоязычного города, наотрез отказалась говорить со мной по-русски. Она общалась на ломаном английском или вообще никак. Другая женщина, которую я встретил с Донбасса, сбежавшая с двумя детьми, заговорила с ними по-украински. Дети отвечали только по-русски, и поэтому было ясно, что говорить на украинском в семье стало недавним переходом.
Это сложно. В книжном магазине в Харькове в сентябре, приехав в город, чтобы доставить скорую помощь, полную помощи, я отправился искать экземпляр Серые пчелы Андрея Куркова, гордого украинского писателя, пишущего по-русски. Я предположил, что если бы я мог найти это где-нибудь, то это было бы здесь. Я был неправ. Работники книжного магазина сказали мне, что они избавились от всех русскоязычных книг в первый день войны, но могут предложить мне экземпляр Куркова в украинском переводе. Курков запрещен в России, в связи с чем возникает вопрос, где сейчас можно найти его книги в оригинале. Курков твердо убежден в том, что русскоязычная украинская культура существует независимо от России, хотя и признает, что следующее поколение украинцев не сможет писать по-русски. Он также прокомментировал «недоверие, а иногда даже ненависть, [которую] проявляют к русскоязычным писателям и интеллектуалам, которые теперь должны показать себя в три раза более патриотичными, чем их украиноязычные коллеги».
Сложности украиноязычной политики не в меньшей степени присутствуют в сообществе глухих. В хаосе тех первых недель международная благотворительная организация для глухих, занимающаяся эвакуацией из горячих точек, нашла мой аккаунт в Instagram и попросила меня выступить в качестве их координатора в Перемышле. Если оставить в стороне абсурдность того факта, что основным контактным лицом для украинской общины глухих на самом загруженном пограничном переходе был человек, говорящий по-английски и по-русски, не знающий языка жестов, я имел честь взяться за эту работу.
В моем телефоне около пятидесяти заметок, в которых записаны мои разговоры с глухими беженцами в первые месяцы войны. По моему опыту, глухие люди, которых я встречал, как правило, владели четырьмя языками, свободно владели русским и украинским языками жестов, а также могли читать и писать (а иногда читать по губам и говорить) на устных версиях этих двух языков. Часто два жестовых языка смешиваются, создавая глухую версию суржикского диалекта, в котором свободно сочетаются русский и украинский языки и на котором говорят на большей части центральной и восточной Украины. Тем не менее, глухие беженцы с востока и запада страны иногда не могут общаться друг с другом, особенно если существует разница поколений, когда молодые глухие люди с запада могут говорить только по-украински, а пожилые глухие люди с востока ограничены. на русский жестовый язык.
Время, проведенное на границе, коренным образом изменило два аспекта моей жизни. Первое изменение, которое произошло на удивление внезапно, состоит в том, что мой пацифизм умер. Я вырос квакером; мои антивоенные убеждения лежали в основе моей духовной и политической идентичности. Альбомы Facebook из моих бурных школьных лет полны фотографий, на которых я держу плакаты с лозунгами вроде « БОМБИРОВАНИЕ ЗА МИР — ЭТО КАК ТРАХАТЬСЯ ЗА ДЕВСТВЕННОСТЬ ». В дни после вторжения я неловко стоял на протестах в Лондоне и Оксфорде, когда украинская диаспора призывала западные страны поставлять оружие украинской армии. Когда мои украинские друзья делились ссылками на пожертвования на армию в своем Instagram, я пролистывал их.
Позже, глядя на тысячи людей, толпящихся на вокзале в Перемышле, на пожилых мужчин и женщин, вынужденных сидеть на полу, на детей, которые не мылись в течение нескольких дней, на сотни собак и кошек, которые тревожно молчали и как травмированные, как их владельцы, все, что я чувствовал, была ярость. Когда-то я бы сказал, что гнев нужно направлять в диалог. Но на границе стала совершенно очевидной невозможность диалога, когда одна страна разоряет другую.
Несколько лет назад я провел выходные в Перми, унылом промышленном городе на краю Сибири. Мне нравилась его брутальная архитектура и окружающий горный пейзаж. Я недавно проезжал через Лиман на востоке Луганской области Украины, где на автобусной остановке перед снесенным домом российский солдат нарисовал граффити « ПЕРМЬ ». Мысль о том, что мальчики, с которыми я сидел рядом в баре, могли быть теми, кто оккупировал Лайман до его освобождения в сентябре, убивая его жителей, прежде чем написать название своего родного города на автобусной остановке, является бессовестной — и ужасающе реальной — перспективой.
Второе изменение, которое я заметил после приезда в Перемышль и которое в ретроспективе кажется неизбежным, это то, что я потерял способность воспринимать русскую культуру. Я не могу закончить диссертацию о Бродском, потому что не могу больше открыть русскую книгу. Это не из-за какого-то морального императива, а потому, что меня переполняет чувство вины. Националистические тенденции Достоевского, которые я раньше не замечал, теперь все, что я вижу. Его отношение к Сибири как к месту исцеления и мистицизма напоминает отношение англичан к Индии. Испорчены даже сочинения диссидентов, как, например, неопубликованное стихотворение Бродского «О независимости Украины», которое наполнено этническими оскорблениями в адрес украинцев, описывая их как хохолы , термин, который первоначально относился к прическе, которую носили украинские казаки, теперь используется в русском языке для уничижительного обозначения украинцев в целом.
Современная российская культура строится на ее литературном наследии. Обучение декламации Пушкина (чье стихотворение «Полтава» называет украинских национальных героев предателями России) занимает центральное место в национальном образовании, как и в Украине при Советском Союзе. В октябре Путин процитировал « Бесов » Достоевского в тираде против того, что он считает «культурой отмены» Запада.
В недавней статье для Times Higher Education проживающий в США украинский ученый Наталья Шпылова-Саид утверждает, что область славистики не имеет дела с колониализмом и шовинизмом в русской литературе, предпочитая вместо этого сосредоточиться на «таинственном русском языке». душа.» Она призывает не к «отмене» русской культуры, а к признанию необходимости «осмысленно исследовать» русскую литературу, чтобы посмотреть, способна ли она дать какие-то ответы. В принципе, это кажется правильным подходом, но пока наслаждаться той же русской литературой, которую российские элиты используют для защиты своей маниакальной войны, мне кажется невозможным.
Несколько недель назад во Львове рядом со мной на скамейке в парке сел пожилой мужчина из Харькова. Он не мог понять, как пользоваться своим телефоном, и попросил меня о помощи. Мы разговорились, и он рассказал мне о двух своих страстях: театре и музыке. Он обожал Скрябина, Чайковского и Рахманинова; ничто не доставляло ему такой радости, как русские композиторы. В ту ночь, когда на его любимый Харьков начали падать бомбы, он убрал свои кассеты, которые оставил в своей квартире, когда бежал в относительно безопасный Львов. Поскольку Северная Салтовка, район, откуда он родом, безжалостно бомбили, он не знает, уцелела ли его квартира. Не исключено, что русские бомбы уничтожили его музыкальную коллекцию — еще одна ирония этой непристойной войны.
Десять месяцев спустя, когда Европа ожидает зиму с высокими ценами на газ и постоянно растущим числом беженцев, ищущих убежища, жизнь украинских беженцев, уже находящихся в Европе, зачастую безрадостна. Несколько недель назад мне позвонила Ирина, женщина из Донецка, с которой я познакомился в первый день моего пребывания в Перемышле. Она спросила, могу ли я найти жилье для нее и ее маленькой дочери в Германии — она с марта живет в Нюрнберге, по четыре человека в комнате. Она несчастна и ненавидит то, во что превратилась ее жизнь. Иногда она даже думает о самоубийстве, сказала она мне. Она хочет домой. Ее деревня была оккупирована русскими незадолго до начала войны, и правда в том, что, даже если она будет освобождена Украиной, маловероятно, что ее квартира цела.
Мне нечего ей предложить. Все, с кем я общаюсь в Германии, кто работает с беженцами, говорят одно и то же: мест нет. Трудно быть пацифистом, когда человек на другом конце провода говорит вам, что он склонен к самоубийству. Трудно не желать, чтобы Соединенные Штаты прислали больше оружия.
С тех пор, как я впервые приехал в марте, ситуация в Перемышле успокоилась. ХАРПП поддерживает свое присутствие, встречая и поддерживая выезжающих за пределы Украины с аварийным жильем, чемоданами и билетами для дальнейшего путешествия. Многие также возвращаются назад, изжив в Европе, где государственная поддержка, которая когда-то была столь щедрой, теперь иссякает.
Конечно, есть и другие причины вернуться. Одна пожилая женщина с Донбасса, которую я отговаривала вернуться, сказала мне, что придется: там некому будет собирать урожай на ее огороде. Другие возвращаются на территории, которые Россия может вскоре оккупировать, чтобы ее солдаты не сидели в своих домах. Есть и те, кто уехал в обратном направлении — семьи из Мариуполя и других оккупированных территорий, которые были насильственно депортированы в Россию, и едут оттуда в Польшу, чтобы вновь въехать в Украину и воссоединиться с членами семьи, или начать новую жизнь на западе. страны. Некоторые люди прыгают туда-сюда: Наталья из Киева уехала из Украины в марте, вернулась в мае и снова уехала в июне после забастовки в многоквартирном доме в ее районе. Недавно она написала мне, что вернулась в Киев, но из-за участившихся забастовок она снова захотела уехать.
Я провожу больше времени в Украине, путешествуя по стране от Львова до Харькова и Донбасса с KHARPP , работая по прямой помощи и готовя дома к зиме. Это включает в себя ремонт окон, разрушенных ударной волной от взрывов, латание крыш, поврежденных осколками, покупку и установку котлов и дровяных печей, чтобы обеспечить людей теплом даже в случае повреждения инфраструктуры. Весной я вернусь в Великобританию и закончу магистратуру, на этот раз диссертацией о восточноукраинской литературной идентичности. Я никогда не был в Украине до начала войны, и я не могу представить себе более странного знакомства с культурой и языком страны, чем то, которое у меня было. Я узнал украинские суеверия от бабушек, которые ругали меня за то, что я сижу на ступеньках возле вокзала (потому что это сделает меня бесплодной), и обнаружил региональные трения через споры о том, кто больше всего достоин последнего места в эвакуационном поезде.
Тем временем учу украинский язык сквозь призму военной терминологии. Мой учитель-украинец научил меня «правилу чисел» — разные количества требуют разных склонений существительных — перечисляя соответствующие дозы йода для разных возрастов на случай ядерной атаки. Я не знаю названий сельскохозяйственных животных на украинском языке, но могу сказать «налет», «оккупированная территория» и «беженец».
— 10 ноября 2022 г.
Отстранение Польши от участия России в переговорах по организации безопасности является «беспрецедентным и провокационным», заявляет Москва
Автор Adrienne Vogt
Обновлено 21:09 по Гринвичу (05:09 HKT) 19 ноября 2022 г.
4 сообщения
От корреспондента CNN Габби Гретенер в Лондоне
Министр иностранных дел России Сергей Лавров выступает на заседании совета в Москве, Россия, 18 ноября. (Sefa Karacan/Агентство Анадолу/Getty Images) 900:02 Польша запретила министру иностранных дел России Сергею Лаврову присутствовать на заседании Совета министров иностранных дел Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Встреча запланирована на 1 и 2 декабря в Лодзи, Польша.
В субботу МИД России отреагировал на отказ Варшавы заявлением, назвав решение Польши в качестве действующего председателя ОБСЕ «беспрецедентным и провокационным». В заявлении министерство иностранных дел призвало ОБСЕ к установлению «порядка, основанного на правилах».
Польша также запретила российской делегации участвовать в осенней сессии Парламентской ассамблеи ОБСЕ, которая пройдет в Варшаве с 24 по 26 ноября. В российском министерстве заявили, что это стало «кульминацией антипредседательства Польши в организации .»
Допуск российской делегации на сессию ОБСЕ «нарушил бы принцип солидарности с Украиной», заявила глава делегации Польши в Парламентской ассамблее ОБСЕ Барбара Бартус в ответ на запрос о визах, по словам Владимира Джабарова, первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по международным делам. Джабаров сделал заявление в среду.
18 часов 28 минут назад
Никопольский район на юге Украины подвергся обстрелу российскими снарядами в ночь с пятницы на субботу, сообщает глава Никопольского района.
От Костан Нечипоренко из Киева. военная администрация.
«На мирные населенные пункты упало около шестидесяти снарядов и реактивных снарядов», — сообщил в субботу Евгений Евтушенко в Telegram-канале.
Несмотря на повреждения жилых домов и автомобилей, пострадавших в результате обстрела нет, добавил Евтушенко.
В настоящее время специалисты проводят обследование мест обстрелов в поселках Марганец, Мирово и городе Никополь, сообщил чиновник.
Никопольский район расположен в Днепропетровской области, через реку от оккупированной Россией Запорожской АЭС.
18 часов 25 минут назад
Зеленский говорит, что проблемы с энергоснабжением сохраняются после российских ударов
От Дженнифер Хаузер из CNN
В историческом районе Киева отключили электричество после российской ракетной атаки на украинскую энергетическую инфраструктуру 11 ноября. (Максим Марусенко/NurPhoto/ Гетти изображений)
Президент Украины Владимир Зеленский заявил в пятницу, что проблемы с энергоснабжением сохраняются в столице и 17 других регионах, даже после того, как представители коммунальных служб сообщили, что доступ к электроснабжению был восстановлен по всей стране.
Выступая в своем ночном обращении, Зеленский заявил, что по-прежнему сложно обеспечить электричеством «Киевщину и Киев. Очень сложно в Одесской области, а также в Винницкой области и Тернопольщине».
Директор Научно-исследовательского центра энергетики Украины заявил ранее в пятницу, что электроснабжение было восстановлено почти по всей стране после того, как 10 миллионов потребителей были отключены из-за ракетных обстрелов в четверг.
Даже когда коммунальные службы ремонтируют инфраструктуру в Украине и потребители восстанавливают доступ, операторам приходится повсеместно вводить аварийные отключения, чтобы справиться с сокращением поставок в стране. Это означает, что регионы получают только ограниченное количество энергии и иногда подвергаются преднамеренному отключению электроэнергии, направленному на стабилизацию и поддержание хрупкой сети.
Бои на востоке: В своем обновлении Зеленский также сообщил об «ожесточенных боях» на востоке Донецкой области. Он заявил, что только в четверг в регионе было отражено около 100 российских атак.
Донецк, который является одним из четырех украинских регионов, которые, как утверждает Москва, аннексированы, стал объектом самых ожесточенных боев в ходе конфликта.
18 часов 25 минут назад
Первый поезд отправляется из Киева в освобожденный Херсон после 8 месяцев оккупации
От Денниса Лапина из CNN в Киеве
Пассажирский поезд в Херсон отправляется с Киевского вокзала в четверг. (Метин Актас/Агентство Анадолу/Getty Images)
Первый поезд из Киева в недавно освобожденный город Херсон отправился в пятницу.
«Это наш победный поезд!» Об этом в Telegram сообщил заместитель главы Офиса Президента Украины Кирилл Тимошенко.
На борту было около 200 пассажиров.
«Таким поездом мы вернем в Херсон все для нормальной жизни!» Тимошенко написала.
Некоторый контекст: Жители Херсона восемь месяцев жили под российской оккупацией, но на прошлой неделе украинские войска ворвались в город, когда московские войска отступили на восток.